Сегодня праздник Франкофонии и вообще французской музыки, поэтому, пользуясь случаям, хочу рассказать о своих французских префере.
Конечно, начать стоит с моего проводника в мир французских мюзиклов, моего Мсье Искренность Брюно Пельтье.
читать дальшеНа самом деле этот человек вёл меня ещё с 1998 года, но я этого как-то толком не замечала. Мне было шесть или семь, когда я впервые увидела Notre Dame De Paris. И это, буквально, перевернуло мою жизнь. Я знала его наизусть, каждый вздох и движение актёров, я засматривала его до дыр и цитировала целыми куплетами. Сложно сказать, кто их «Золотой семёрки» больше пленил моё сердце. Брюно, обаятельный Принц Парижских улиц, поэт Гренгуар с незабываемым голосом. До сих пор не могу спокойно смотреть, как он выкладывается там, на сцене в девяносто восьмом, с дрожащим горлом, с искрами в глазах. Гару, Квазимодо, к которому я питала искренне сочувствие и замирала от звуков его голоса. Патрик, Феб, солдат короля, с удивительной мимикой и пластикой. Даниэль, Фролло, с его же-тэ-э-эйме! , который стал для меня воплощением страдания. Элен, красавица Эсмеральда, она просто прекрасна и у неё чудный чувственный голос. Малышка Жюли, Флёр-де-Лис, нежный сильный голос и манера прогибать спину во время пения. Люк, Клопен, человек-зажигалка, хриплый красивый голос и огненные глаза.
11 декабря эти ребята исполнили мою мечту. Мечта состояла даже не столько в Ле Концерте, я о таком не смела и мечтать. Мечта состояла в «я всё равно поеду», «нет, я поеду» и «я сказала, я поеду». И, честно, я не припомню, когда началась брюномания. Наверное, в начале декабря, когда я безвылазно сидела в группе, планировала успеть и на брюнотон, и на динамо за билетами, и с Аней по Москве погулять, и автобус обрюнетить. И пофиг, в общем-то, что в итоге половина планов не осуществилась, и я почти час шаталась одна под вечер по обледенелой московской улицы, ругая своё дурацкое чувство ориентирование, вернее, отсутствие этого самого чувства, и вознося хвалу тем, кто придумал номера на домах. И как потом ещё час болтала с фанатками, и плевать было на холод и обломившиеся планы. И как раздавала листовки с просьбой включить подсветку мобильных на Люн, и как это было в итоге…волшебно. Вообще всё запомнилось какими-то урывками, моментами.
Стойки с буклетами, футболками и дисками, фанатки, щебечущие на трёх языках одновременно
и
«красотка, подержи букет, это для Элен, ой, чудо, дай я тебя щёлкну»
и
«ух ты, ни фига себе бинокль, ты ведь поделишься, чуть-чуть, только глянуть, ну силь ву пле-е!»
и
«о, ты та Лекси, прикольно, я читала твои зарисовки»
И
«м-м, пентаграмма. Уважаю»
и
«ди-муа-ку-эт-эль, ух ты, наизусть знаешь, давай вместе, а как думаешь, привезут нам всё-таки Дракулу, кстати, я Марк, а Оля моя сестра»
и ещё, песни и поклоны,
и собственные дрожащие руки с биноклем
и прощания в раздевалке и уже совсем свойское «Лекси, ты с нами брюнетить ночную Москву?»
И как я вышла из Олимпийского, глянула на экран телефона и подумала «неужели это всё?», подумала, что у меня есть ещё чуть-чуть времени, чтобы попрощаться, но, кажется, все уже разошлись.
И такое обидное «как же так».
И группка брюнеток с заговорщицкими лицами, одна вдруг хрипло шепчет в мобильник «Что?! ГДЕ?!! Мы идём!» и срывается с места, за ней другие, и я, по пути выясняем, что нас сейчас будут снимать для французского телевидения, и я поспешно придумываю какую-то крутейшую фразу на французском (тогда я сама офигела от своих познаний), и так здорово бежать вместе с ними по льду и снегу, в каком-то невообразимом боковом кувырке преодолеть ограждение для машин где-то у заднего входа, где уже собрались человек двадцать других брюнеток и брюнетов, и откуда они только всё узнают?!
«О, вот и встретились опять. Сюда». Меня пропускают во второй ряд, все бурно обсуждают, что сейчас будем петь, и поют сначала Ла Маник, причём я абсолютно не помню слов, а потом Катедрали, с истинно фанатским «уииии!» после каждой строчки. И это настоящее чудо, нас, кажется, миллион, весь мир, и оператор машет и показывает большой палец, а осветитель улыбается.
И как открывается задняя дверь.
И как он машет фанаткам, а мы кричим «мерси!».
И как всё заканчивается, меня опять куда-то зовут, но нужно идти, я ведь ещё толком не знаю, что сейчас творятся беспорядки, и, кажется, пол-метро заблокировано, а нам нужно на Красную Площадь…
Кто-то вообще ещё читает этот фанатский сумбур?..
Неважно, просто я ещё миллион раз хочу сказать этому человеку «Спасибо» за ТАКУЮ мою жизнь.