- Тебе приходилось когда-нибудь играть в жестокую игру?
- Во что? - Переспросил Дым.
- В жестокую игру. Кто-то моделирует ситуацию, где оба варианта ответа будут заведомо проигрышными. Например, одна ампула лекарства, которую нужно отдать старухе или ребенку - кого ты выберешь? Последнее место в спасательной шлюпке. Шанс для одного - смерть для другого. В этом стиле. Неужели никто еще не играл с тобой в жестокую игру, даже теоретически?
- Похоже, никогда.
- Черт, тогда мне будет сложнее объяснить. Ладно. Я постараюсь. Я всегда буду тем вариантом, который ты не выберешь.
- Лекс, не надо...
- Да ладно. Ты поступаешь правильно. Выбираешь того, кому приходится тяжелее. Это что-то вроде комплимента. Ты настолько уверен в том, что я выкарабкаюсь самостоятельно, что не протянешь мне руки. Потому что в твоих руках будет кто-то другой, когда ты будешь подниматься ввысь.
читать дальше- Лекс, пожалуйста.
- Просто знай, я люблю тебя, как луна любит звезды.
- А я тебя.
- Этого достаточно.

Ну да, достаточно. Когда всё, что ты видишь - край его плаща, растворяющийся в темноте, потому что он погнался за Мари, чтобы не дать ей раствориться в темноте тоже. Он нужен ей сейчас.

Умер сочувственно смотрит на меня.
- Хочешь ко мне? - Зная ответ, спрашиваю я.
- В понедельник, солнце, ладно?
- Конечно.
- Доброй ночи, - Ксавье обнимает меня на прощание и отводит глаза.
Ольга смотрит виновато.
Я встряхиваю головой и улыбаюсь, пытаясь показать, что меня не задело.
Я просто тот вариант, который не выбрали.

Однажды, уже сильно после корпорации (почему тогда у меня не было этих аргументов!), кто-то разъяснил мне смысл жестокой игры. Что-то о том, что нельзя выбирать из двух зол меньшее. Лучше выбирать ничего. Или что-то третье.

Я знаю, что ты обязательно найдешь своё третье, Сердечко. Будешь ему и луной, и звездами, и целым миром. А до того времени - пусть печали мира не причинят тебе больше боли, чем у тебя уже есть. Я буду заботиться об этом.